ЭТНОНАЦИОНАЛЬНЫЕ ДИАСПОРЫ И ДИАСПОРАЛЬНЫЕ ОБРАЗОВАНИИЯ: СУЩНОСТЬ И СТРУКТУРА

Залитайло И.В.

В последнее время у специалистов различных областей науки: этнологов, историков, политологов, социологов, культурологов, возникает интерес к проблеме национальной диаспоры, где она рассматривается не как типичное явление нашего времени, а как уникальный социокультурный, исторический, этнополитический феномен.

Несмотря на широкое использование этого термина в научной литературе, поиск наиболее четкой дефиниции понятия «диаспора» продолжается до сих пор. Многие исследователи, такие как С.В. Лурье, Колосов В.А., Галкина Т.А., Куйбышев М.В., Полоскова Т.В. и др., дают своё определение этому феномену. Некоторые учёные строгому определению предпочитают выделение отличительных черт или характерных признаков диаспоры.

Конечно, выделение этих характеристик поможет представить диаспору как уникальное явление в культуре современной России, но прежде следует заметить, что феномен диаспоры весьма сложен и поэтому общепринятое определение для него отсутствует. Автор данной статьи ориентируется на следующее определение: диаспора - устойчивая форма общности, образовавшаяся в результате миграций, проживающая локально или дисперсно вне исторической родины и имеющая способность к самоорганизации, представители которой объединены такими признаками, как групповое самосознание, память об историческом прошлом предков, культура народа.

Среди исследователей нет единого мнения в том, какие из диаспор относить к «классическим», «старым» или «мировым». Так Т.И. Чаптыкова, исследуя феномен национальной диаспоры в своей диссертационной работе, относит к классическим народам в древнем мире диаспоры греков и евреев, а армянской, испанской, английской диаспорам отводит значительную роль «в мировом социально - культурном прогрессе», причем армянскую называет «старой». А.Г. Вишневский рассматривает армянскую, еврейскую, греческую диаспоры как «классические» в плане длительности существования, а также отвечающих основным критериям диаспоры. Исследуя феномен «мировых» диаспор, Т. Полоскова указывает на их основные типологообразующие признаки:

Широкий ареал расселения;

Достаточный количественный потенциал;

Влияние в области политики, экономики, культуры на развитие внутригосударственных процессов;

Наличие институциональных структур, предполагающих функционирование международных диаспоральных объединений;

Самостоятельное осознание человека как представителя «мировой» диаспоры.

Опираясь на представленные признаки, к числу мировых диаспор можно отнести еврейскую, армянскую, китайскую, греческую, украинскую, российскую, немецкую, корейскую и ряд других. Но, помимо представленных признаков мировых диаспор следует указать такой внутренний консолидирующий фактор, как сплоченность, а также достаточно длительное время существования.

К «новым» можно отнести диаспоры, образовавшиеся в конце 20 в. в Евразии и Восточной Европе в результате развала всей социалистической системы, а именно в СССР, СФРЮ, ЧССР.

Но в этой статье предстоит рассмотреть так называемые «новые» диаспоры, которые возникли в постсоветское время и оказались в связи с переделом государственных границ, массовыми миграциями, кризисной ситуацией в социально - экономической сфере и рядом других причин на территории России. Важно отметить, что степень национальной самоидентификации титульного населения республик бывшего СССР после передела границ, проходившего на фоне дальнейшей активизации социальных движений, а также в связи со сменой руководства и идеологии в странах СНГ и Балтии, существенно возросла и приобрела более открытый характер. Потому вплоть до 1991 года для молдаван, казахов, киргизов и других национальностей, долгое время живших в едином государстве, понятие диаспоры имело отвлечённый характер. Сейчас новые диаспоры находятся в стадии становления, хотя за последнее десятилетие их организованность значительно возросла, а сфера деятельности расширилась (от культуры до политики) и на фоне других здесь выделяются украинская, армянская диаспоры, ставшие органичной частью мировых.

Итак, политические события конца 20 в., прокатившиеся по странам социалистического лагеря и их последствия обусловили начало процесса образования «новых» диаспор в России. А созданию мировых диаспор, по мнению большинства исследователей, предшествовали следующие причины:

Насильственное переселение на территорию другого государства (например, еврейского народа Палестины в 6 в. в Вавилонию);

Набеги агрессивных соседних племён, а также завоевательные операции величественных;

Колонизационные процессы (классический пример-создание греческих колоний в Средиземноморье);

Преследования по этническому и религиозному признакам;

Поиск новых торговых путей - одна из основных причин возникновения армянской диаспоры;

Давнее перемешивание» различных народов, сосредоточенных в одном географическом ареале и невозможность проведения между ними чёткой границы;

Переселение этнических общин по приглашению правительств государств, нуждающихся в рабочем и интеллектуальном потенциале (например, немецкая община в России 17-18 вв.).

Новая и новейшая история обозначила ряд других причин, послуживших образованию диаспор вне своей родины: - экономические преобразования, потребовавшие значительных трудовых ресурсов (США, Канада, Латинская Америка, Индия, ЮАР, Австралия);

Аграрное переселение; - притеснения в общественной жизни, нередко трактуемые как этнические преследования (поляки, ирландцы, немцы, итальянцы).

Все вышеуказанные причины вызывали массовые миграции народов. Этот основополагающий фактор позволяет сделать вывод о том, что основой возникновения «мировых» диаспор являются миграции. Автор статьи, посвящённой изучению теоретического и прикладного аспекта диаспоры -Лаллука С., также считает миграции обязательным компонентом диаспоры. Другой исследователь, определяя понятие «диаспора» отмечает, что это этническое меньшинство, сохраняющее связь со страной происхождения, возникло именно в результате миграции.

Основной же причиной возникновения «новых» диаспор был распад единых полиэтнических государств - СССР, ЧССР, СФРЮ, и образование на их месте независимых государств, когда в одночасье после передела границ миллионы граждан оказались в положении «иностранцев», при этом никуда не эмигрируя. Хотя сам развал СССР, предшествующие и последовавшие за ним межэтнические конфликты, гражданские войны, а также тесно связанное с этим ухудшение внутриполитической, социально-экономической ситуации, безусловно, вызвали массовые миграции по всей территории бывшего Союза. Предпочтением у беженцев, вынужденных переселенцев в то время были регионы, граничащие с Казахстаном, а также центральная и юго-западная часть страны. Так, основным прибежищем в одних случаях и временной перевалочной базой - в других для мигрантов из Закавказья стали такие крупные города Северного Кавказа как Ставрополь, Пятигорск, Краснодар, Сочи. И все же значительная часть «новых мигрантов» из стран СНГ и Балтии концентрируется в Москве. На 1 января 2000 г. количество проживающего нерусского населения в российской столице составило более миллиона человек. Во многом это объясняется тем, что в 90-х г.г. при значительном сокращении выезда из России, а не увеличении въезда, как

принято думать, произошёл необычный подъем миграционного прироста России за счет республик бывшего Союза. Кроме этого, изменения миграционного потока зависят от ряда других обстоятельств, а именно:

Всплеск национализма, пришедшийся на конец 80-х, когда в Азербайджане, Узбекистане, Таджикистане и Казахстане произошли первые межэтнические конфликты, который продолжился в 90-х г.г. вооруженными столкновениями в Таджикистане, Молдавии, странах Закавказья;

Прозрачность российских границ, благодаря чему практически все желающие могли беспрепятственно въехать в Россию;

Принятие Россией Закона «О беженцах».

Немаловажным является и тот исторический факт, что при формировании нашего многонационального государства русский народ был идеологическим и экономическим «старшим братом» для других народов советских республик. И это служит «моральным оправданием устремлений мигрантов» для переезда в российскую столицу, где они, по их представлениям, должны получить жилье, работу и другую социальную помощь. Также необходимо отметить заметный рост иммиграции в Россию в 1994 г., что связано с более быстрым движением России по пути рыночных реформ. Но мигрантов в плане дальнейшего обустройства всегда привлекали более развитые в экономическом и финансовом отношении регионы.

При этом следует сказать, что в качестве основополагающего критерия возникновения «мировых диаспор» выступают миграционные процессы, вызванные различными обстоятельствами, в то время как для «новых» («постсоветских») диаспор явился распад единого полиэтничного государства.

Необходимо добавить, что распад СССР и образование независимых государств послужили неким толчком к появлению такого «этноявления как реассимиляция. Если раньше, скажем, украинцы в массе своей имели множественную идентичность, благодаря которой можно было считать себя гражданином СССР, россиянином и украинцем одновременно, то сейчас на первый план выдвигается принадлежность к той или иной нации. То есть значительная часть нерусского населения осознает свою этническую принадлежность, хочет ее сохранить, передать потомкам, пытается установить контакты с исторической родиной. И этот интерес в последнее время не случаен, - так долго навязываемая гражданам Советского Союза политика «плавильного» котла рассыпалась одновременно с его развалом. Впрочем, негативной стороной распада полиэтничного государства явился невероятный количественный рост националистически настроенных различных групп, партий и т.д.

Следовательно, реассимиляция, возрождая у нерусского населения России собственный национальный интерес, способствует объединению людей по этническому признаку.

Относительно миграций, последовавших за процессом распада единого государства и способствующих образованию «новых» диаспор, хотелось отметить, что в России они в последние 10 лет осложнены такими существенными факторами как быстротечность, а также неготовность российских властей и определенных служб к приему неконтролируемого потока беженцев, переселенцев и других «инонациональных мигрантов». И здесь особая роль как адаптивной формы социальной организации этнических мигрантов принадлежит многочисленным диаспорам, которые за исключением украинской, армянской, еврейской, немецкой и ряда других, находятся на начальной стадии своего становления. Вышеуказанные «новые» диаспоры, влившись в состав «мировых», получили от них финансовую и организационную поддержку, в то время как образование диаспор в России, например, бывших Среднеазиатских республик происходит гораздо медленнее и труднее. Причина этого заложена в глубокой разности культур, языка, религий, образа жизни, системы ценностей и пр.

Но в любом случае, вне зависимости от национальной или конфессиональной принадлежности, человек, принуждённый покинуть свою родину и оказавшийся в иноэтничном окружении испытывает некий психологический стресс. Потеря своего жилья, работы, разлука с родными, друзьями - все это усугубляет и без того тяжелое психологическое состояние человека. Причем стресс этот вторичный. Первое шоковое состояние человек испытывает у себя на родине в результате угрозы физического насилия, этнического преследования или социального давления со стороны националистически настроенных представителей «титульной» нации.

Напряжение психических сил, последовавшее за этим состояние неопределённости в общественном сознании вынужденных переселенцев, связано и с потерей одной из составляющих множественной идентичности -идентификации человека с советским народом. И хотя этническая принадлежность гражданина СССР нередко становилась «не вопросом его личного самоопределения, а устанавливалась государством «по крови» и фиксировалась в официальных документах», теперь, после возникновения суверенных государств человеку все больше «приходится вносить существенные коррективы в личностные параметры идентификации». А одним из самых устойчивых показателей общности, не утративший своей действенности, оказался именно другой элемент множественной идентичности - отождествление себя с той или иной нацией. Итак, в государствах постсоветского времени в условиях стремительного роста этнического самосознания возникла «необходимость поиска новых форм групповой идентичности, безопасности и экономического благополучия», что также связано с психологическим напряжением и обеспокоенностью.

Как видно, преобладание стрессовых причин вынужденной миграции в значительной степени влияет на психическое состояние этнических мигрантов. Именно поэтому одной из главных функций диаспоры в этих условиях представляется функция адаптации. Особое место в связи с этим занимает психологическая помощь диаспоры своим соотечественникам, попавшим в беду. Следует отметить, что своевременная помощь в процессе адаптации играет важную роль для обеих сторон, как для прибывающей, так и принимающей. Немаловажно, что среди мигрантов могут находиться люди, имевшие на родине высокий общественный, политический или экономический статус и их вливание в национальную диаспору еще более укрепит и повысит её значимость. Отметим, что воспроизводство за счет мигрантов для любой устойчивой этнической общины всегда являлось непременной задачей. Итак, продолжая рассматривать адаптационную функцию диаспоры в постсоветское время, в ней можно выделить бытовую, психологическую, социально-экономическую, социокультурную адаптацию. Последняя представляется как процесс вхождения отдельного человека или группы в иноэтничную среду, сопровождающийся приобретением навыков, умений в различных сферах деятельности, а также усвоением ценностей, норм этой группы, где человек работает или учится и принятием их для создания линии поведения в новой среде.

Социокультурная адаптация мигрантов в новой среде носит более долговременный характер и проходит тем труднее, чем более устойчива и сплочена диаспора, что в свою очередь зависит от следующих факторов:

Степени компактности проживания;

Численности диаспоры;

Активности ее внутренних организаций и объединений;

Наличия «цементирующего этноядра».

И если первые три фактора являются объективными, то последний субъективный фактор, включающий в себя или сильное этническое самосознание, или историческую память, или мифологизацию утраченной родины, или религиозную веру и убеждения или совокупность всех этих признаков, не позволяет полностью раствориться в новой социокультурной среде.

Кроме психологической, моральной поддержки, осуществляемой в рамках диаспоры, этническим мигрантам оказывается существенная материальная помощь. И здесь немаловажным является факт принадлежности диаспоры к статусу «мировых», имеющих возможность оказать финансовою поддержку своим соотечественникам.

Таким образом, диаспора, являясь универсальной формой, позволяющей одновременное существование в иноэтничном окружении и в среде своего этноса, облегчает адаптацию прибывших соотечественников.

Причем, значение этой функции возрастает в период вынужденной, а не естественной миграции, когда у этнических мигрантов проявляется одна из наиболее сильных психологических особенностей - желание вернуться на родину.

Адаптационная функция имеет две взаимосвязанных направленности: внутреннюю и внешнюю. То есть адаптация этнических мигрантов осуществляется в рамках диаспоры и в то же время велико значение диаспоры как принимающей стороны своих соотечественников извне. Поэтому нельзя полностью согласиться с мнением тех исследователей, которые принижают роль адаптационной функции диаспор, связывая это с тем, что современная диаспора рассматривается как временное прибежище человека, у которого только два пути: или вернуться назад на родину или полностью ассимилироваться в новой социокультурной среде.

Наряду с функцией адаптации, имеющую как внутреннюю, так и внешнюю направленность, следует перейти к рассмотрению собственно внутренних функций диаспоры. И основной или наиболее распространенной внутренней функцией этнических диаспор вообще можно назвать «сохраняющую» функцию, включающую следующие признаки:

1) сохранение языка своего народа;

2) сохранение этнонациональной культуры (обряды, традиции, жизненные устои, домашний уклад, танцы, песни, праздники, национальная литература и т.д.);

3) сохранение определенной конфессиональной принадлежности;

4) сохранение этнического самосознания (национальная идентификация, этнические стереотипы, общая историческая судьба).

Функция сохранения материальной и духовной культуры имеет важное значение для диаспоры. При этом, в одних случаях, она самопроизводна (особенно это отмечается в компактных поселениях этногрупп, где сильны традиции народа и где общение осуществляется преимущественно на родном языке), в других, - сохранение языка и других основ культуры ведется с привлечением дополнительных средств, таких как, создание национальных школ, выпуск специальных газет, журналов, теле -радиопередач, организация выступлений различных фольклорных коллективов и др. И в том и другом случае важным фактором сохранения национальной культуры является приток новых мигрантов с исторической родины. Помимо этого диаспора лучше сохраняет себя в окружении другой культуры благодаря объективному и субъективному факторам, к которым соответственно можно отнести активную деятельность общественных объединений и организаций, возглавляемых авторитетными лидерами, внутреннюю мобилизацию, терпимое отношение титульного населения, и некое этнопсихологическое ядро под которым понимается этническое самосознание.

Рассматривая функцию сохранения этнической культуры, языка, самосознания как одну из важнейших функций (как старых, так и новых диаспор), следует обратить внимание на ту часть нерусского населения, которая уже давно живет в России, и успела адаптироваться, а также частично ассимилироваться. Но в связи с известными событиями, их желание возродить свою этнокультурную самобытность и наладить более тесные контакты со своей этнической родиной, резко возросло. Деятельность старых национальных диаспор на территории России заметно активизируется, что выражается в создании новых организаций и объединений, основными задачами которых являются контакты в области, как культуры, так и экономики и политики двух стран.

При анализе внешних функций диаспор, необходимо отметить, что они более многочисленны и разнообразны, чем внутренние. Сюда можно отнести взаимодействие в области экономики и политики, осуществляемое между так называемыми страной-хозяином, страной-матерью и самой диаспорой. При этом экономические и политические отношения между ними, в отличие от контактов в сфере культуры не находятся в прямой зависимости от национальных особенностей тех или иных народов.

В экономике нашей страны в начале, и особенно с середины 90-х годов все большую силу набирает такой феномен как этническое предпринимательство, связанное с определенными видами деятельности различных диаспор. Особенно этот вид предпринимательства широко развит в приграничных районах России. Так, китайцы в этих и других регионах заняты преимущественно торговлей товарами китайского производства, кроме этого они выполняют работы в сельском хозяйстве, занимаются ремонтом обуви. Корейцы, арендуя земли на Дальнем Востоке для выращивания овощей, впоследствии занимаются продажей салатов и приправ в различных российских городах. Торговля «южными» фруктами и овощами на рынках крупных городов России осуществляется, а нередко и контролируется в основном представителями азербайджанской, армянской, грузинской и других диаспор. Говоря об их занятости в сфере торговли, Рязанцев С.В. отмечает, что они еще во времена СССР специализировались на доставке и торговле фруктами, овощами, цветами и эта торговля приобрела «колоссальные масштабы». Удачно используя особенности своей национальной кухни, «южане» открывают небольшие кафе, закусочные, а также рестораны. Вдоль автомагистралей выстраиваются разнообразные придорожные кафе с дагестанской, армянской, грузинской кухней. То есть этнические мигранты стремятся занять свободные экономические ниши, которые вовсе необязательно являются «престижными». С течением времени, накопив более солидный капитал, этнические предприниматели расширяют сферу своей деятельности или переключаются на другой бизнес. И здесь возможно ослабление прочных связей со своей диаспорой, возникновение желания «отпочковаться» от своих соплеменников. Но процессы индивидуализации людей характерны как раз для сегодняшнего

времени и охватывают не только жизнедеятельность внутри диаспор, но и всё общество в целом. Тогда как нервом диаспоры являются именно общинные формы бытия.

Следовательно, при рассмотрении функций национальной диаспоры в России выделяется экономическая, которая наиболее актуальна в настоящее время.

Не менее значимы в последнее десятилетие политические функции, выполняемые рядом национальных диаспор России. Так, деятельность некоторых организаций сосредоточена на поддержании целей независимости (абхазская диаспора), другие - выступают как оппозиция правящему режиму (таджикская, узбекская, туркменская). Одной из главных задач немецкого объединения «Возрождение» было возвращение немцам автономной республики на Волге. Г. Алиев на встрече в Москве с представителями азербайджанской диаспоры акцентировал внимание на том, что необходимо не только осуществлять регулярные контакты со своей родиной, но и «стараться активно участвовать в политической и социально -экономической жизни страны проживания «. Президент Украины также заинтересован в дальнейшей политизации украинской диаспоры, так как Россия имеет стратегическое значение для этого государства. Недавно образованный Союз армян России, духовно и организационно объединивший более двух миллионов российских граждан, готов с помощью общественных инструментов корректировать действие политиков, если они будут уклоняться «от логики объективного развития российско-армянских отношений». При этом, выделяя новую роль национальных общин -«здоровое вмешательство в большую политику».

Существует опасность, что диаспоры в России могут стать «излишне» политизированными. Но это во многом зависит от амбиций их лидеров, а также от активизации деятельности политэмигрантов, которые, выехав за границу не оставили мысли переустроить свою покинутую родину. Вследствие этого властям необходимо идти на сближение с представителями диаспор и учитывать их интересы при взаимодействии в области политики, осуществляемой между страной их проживания, исторической родиной и самой диаспорой. Таким образом, считается необходимым выделение политических функций присущих большинству диаспор в современном мире. Однако и их абсолютизация может привести к усложнениям взаимоотношений между целыми государствами. Очень верно об этом сказал президент Союза армян России: «политики приходят и уходят, а народы остаются».

Но наиболее распространённой функцией диаспоры следует указать культурно-просветительскую функцию. Ведь именно в сфере культуры, трактуемой в самом широком смысле слова и сосредоточены все основные отличительные особенности народов. «И у каждого народа особая

национально - зарождённая, национально выношенная и национально выстраданная культура» - подчёркивает Ильин И.А.

У народов, оказавшихся в иноэтничном окружении, отсутствуют такие объективные факторы как территория, политико-юридические институты, а также устойчивый хозяйственный уклад. В этих случаях особая роль принадлежит субъективно-психологическим компонентам, таким как система ценностей, включающая сильное групповое национальное или этническое самосознание, сохраняющееся долгое время, мифологизацию потерянной родины, религиозные убеждения, особенности фольклора, язык, обладающий этнической спецификой и т. п.

Феномен диаспоры, в первую очередь, основывается на культурной самобытности, а её отрыв от родины усиливает стремление к сохранению, а в дальнейшем и пропаганде своей культуры, языка. Кроме этого, процесс распада СССР и появление на карте мира нескольких новых независимых государств вызвало у нерусских жителей России рост национального самосознания, желание глубже узнать историю, культуру своего народа, о дальнейших отношениях между Россией и родиной их предков. Эти факты, на определённой стадии развития диаспоры, способствуют возникновению в её рамках эффективных организационных форм существования, представленных различными объединениями, организациями, обществами, партиями, движениями и т. д.

Таким образом, проводя сравнительный анализ «мировых» («классических» или «старых») и «новых» диаспор, следует отметить, что основной причиной первых были миграции, вызванные различными обстоятельствами. Распад единых полиэтнических государств (СССР, ЧССР, СФРЮ), социально-экономическое и политическое реформирование этих образований, связанное с переходом к рыночной экономике, межэтнические конфликты и последовавшая за этим неконтролируемая миграция, привели к образованию, так называемых, «новых» диаспор.

1.3 Функции диаспоры

Судьба каждой диаспоры неповторима и своеобразна в такой же мере, в какой необычна и индивидуальна жизнь каждого человека. Вместе с тем, в их деятельности есть немало общих функций. Они присущи как «старым», так и «новым» диаспорам как точечным, так и дисперсным, как малочисленным, так и многочисленным национальным сообществам. Несмотря на неодинаковые причины своего появления и формирования, все же они характеризуются некоторыми общими чертами. Однако следует отметить, что объем, насыщенность и полнота этих функций могут серьезно отличать одну диаспору от другой.

Наиболее распространенной функцией диаспоры является их активное участие в поддержании, развитии и укреплении духовной культуры своего народа, в культивировании национальных традиций и обычаев, в поддержании культурных связей о своей исторической Родиной.

Особое место в связи с этим занимает сохранение родного языка. Общеизвестно что язык в полной мере реализуется в компактной среде обитания, а в условиях дисперсного проживания может утратить свою коммуникативную роль. И как правиле полноценное функционирование языка зависит от его статуса в том или ином государстве. Формирующаяся диаспора обычно использует родной язык в неформальном общении и очень редко в преподавании в школе, в делопроизводстве, в средствах массовой информации и т.д. Как раз за достижение этого ей и приходится бороться. Родной язык является ретранслятором национальной культуры, и утрата его оказывает прямое воздействие на некоторые ее компоненты, прежде всего в духовной сфере (обычаи, традиции, самосознание). Тем не менее в реальности мы можем наблюдать ситуацию, когда многие, отколовшиеся от своего этноса части, утратив частично или полностью родной язык, продолжают функционировать в качестве диаспоры (например, немецкая, корейская, ассирийская, чувашская и т.д.).

Следовательно, сохранение родного языка иногда не является определяющим признаком диаспоры. Тем не менее, его постепенная утрата свидетельствует о развитии ассимиляционных процессов. Такое положение может усугубляться близостью культурной дистанции между этносами - титульными и диаспоричными. И если не существует других признаков, сплачивающих этническую общность, или они также утрачены, близок ее распад в результате ассимиляции.

Не менее важно для функционирования диаспоры сохранение ее представителями своей этнической культуры, под которой мы понимаем компоненты материальной, духовной и соционормативной деятельности, отличающиеся в той или иной степени от иноэтнической и надэтнической культуры. Наиболее четко этническая культура проявляется в литературе, искусстве, в этнической символике, традициях, некоторых формах материальной культуры (особенно в питании, одежде), фольклоре.

Сохранение этнической культуры безусловно является признаком диаспоры. Однако пo истечению некоторого срока, этническая культура диаспоры уже не является идентичной культуре этноса, от которого откололась этническая общность. На нее накладывает отпечаток культура иноэтнического окружения, а в результате возможной потери связи с материнским этносом утрачивается преемственность культурных традиций. Ситуация усугубляется трудностью сохранения этнической культуры в урбанизированной среде, где распространены стандартизованные эталоны материальной и духовной культуры.

Сохранение этнической культуры во многом зависит от культурной дистанции между диаспорой и иноэтническим окружением, толерантности государства и, наконец, желания самой группы сохранить свою культуру.

Ключевым, на наш взгляд, является сохранение этнического самосознания или чувства принадлежности к определенному этносу, внешне проявляющегося в форме самоназвания или этнонима. Внутреннее его содержание составляют противопоставление "мы - они", представление об общности происхождения и исторических судеб, связь с «родной землей» и «родным языком». По мнению О.И. Шкаратана, смена этнического самосознания является показателем завершения ассимиляции национальной диаспоры.

Важнейшей функцией диаспор в современной России выступает защита социальных прав представителей данного народа. Как уже выше упоминалось, это связано с регулированием миграционных потоков, занятости, помощи в профессиональном самоопределении, участии в жизни своей республики или принявшей страны.

Социальные функции затрагивают и проблемы гражданства, сохранения того позитивного, что имелось в СССР, когда народы жили вместе. Сюда следует отнести и усилия диаспор по преодолению различных проявлений шовинизма, антисемитизма, так называемой идеологии «лиц кавказской национальности» и т.п., ибо здесь коренятся истоки взаимного недоверия, отчужденности и даже вражды.

Все большее значение приобретает экономическая функция, которую стремятся реализовать некоторые диаспоры. Речь идет о развитии таких форм экономической деятельности, в которых реализуются специфические виды производства народных ремесел, товаров народного потребления. Это обогащает жизнь не только представителей данной диаспоры, но и жизнь людей других национальностей. Предпринятые, например, татарской диаспорой попытки организовать в Москве, Подмосковье, ряде регионов России производство товаров широкого потребления, специальных продуктов питания, напитков способствовали более полнокровной жизни как самих татар, так и всех других национальностей, в первую очередь русских. Ряд мер по возрождению ремесел украинского народа предпринимает и украинская диаспора в Москве.

Несколько своеобразно складывается реализация такой экономической функции как право торговли, хотя оно и порождает немало сомнений, трений и даже обострений (например, в отношении азербайджанской диаспоры). Однако необходимо исходить из исторического опыта, когда в руки представителей восточных наций передаются практически многие виды торговли. Опыт Европы лишний раз свидетельствует, что из такой тенденции, например, среди турок, Европа только выиграла, хотя для этого и сформулировала ряд условий, которые в конечном счете оказались выгодными для обеих сторон.

Кроме того, нельзя закрывать глаза на тот факт, что ряд диаспор выполняют и политические функции. Это проявляется, во-первых, в том, что они лоббируют возможность получения дополнительных прав и возможностей для своих республик (своего народа), получения особых гарантий для их эффективного развития, расширения их полномочий как внутри России, так и на международной арене.

Во-вторых, диаспоры, вернее, ряд их организаций (таджикская, узбекская, туркменская) выступают как оппозиция правящему режиму, организуя все возможные силы - от издания газет до организации общественного мнения - для борьбы с неприемлемыми им политическими силами.

В-третьих, диаспоры непосредственно воздействуют и на международные позиции страны проживания.

Международный аспект приобрела и жизнь болгарской диаспоры, сформировавшейся на нефтяных промыслах Тюменского Севера и в леспромхозах Коми республики, ибо их дальнейшее пребывание затрагивает процессы экономического и политического взаимодействия России и Болгарии.

Глава 2 Русская диаспора в странах Балтии

Этнологи делят этнические структуры полиэтнических государств на две системы: централизованную и дисперсную. В первом случае некоторые из этнических групп столь велики, что их взаимоотношения постоянно находятся в центре общественно-политической жизни. Во втором - население состоит из небольшого числа этнических групп, каждая из которых слишком слаба или малочисленна, чтобы доминировать над Центром.

Взаимоотношения титульной нации и этнических русских близки к первой системе. Причем острота проблемы далеко не всегда тождественна количественным показателям. Условно постсоветские республики можно разделить на три группы:

1. республики, где русские составляют от 20 % и выше (Казахстан - 37,8 %, Латвия – 34 %, Эстония - 30,3 %, Украина -22,1 %, Киргизия - 21,5 %);

2. республики, где на русских приходится от 10 до 20 % населения (Белоруссия - 13,2 %, Молдова – 13 %);

3. республики, где на русских приходится менее 10 % (Литва - 9,4 %, Узбекистан - 8,3 %, Таджикистан - 7,6 %, Туркменистан - 7,6 %, Азербайджан -5,6 %, Грузия - 6,3 %, Армения - 1,6 %).

Однако сравнительная малочисленность русских в Молдове и Таджикистане не означает, что их взаимоотношения с титульной нацией менее значимы для общественно-политической жизни республик, чем, например, в Казахстане или странах Балтии. В Армении, где русские особенно малочисленны, среди причин, побудивших их покинуть республику, - нерешенность языкового вопроса. По данным МИД Армении, ситуация, сложившаяся в связи с принятием Закона о языке и введением языковой инспекции, лишила русское население возможности обучения в средних и высших учебных заведениях, привела к безработице многих высококвалифицированных работников. Если в 1987/88 учебном году в республике было 82 чисто русские школы и 29 смешанных, то в 1993/94 их осталось только 4.

В отличие от традиционных диаспор, российская в странах нового зарубежья состоит из коренных жителей ранее единого государства, по отношению к которым в принципе неприменим термин "мигрант". Количественный анализ структуры русского населения в республиках нового зарубежья показывает, что к 1989 г. не менее трети (от 32,5 до 65,1 %) русских были уроженцами этих республик. Так, в Эстонии в 1989 г. лишь 34,9 % русского населения были приезжими (65,1 % - родились в Эстонии); 43,3 % русского населения Молдовы, 42,3 % - Украины, 41,6 % - Латвии родились в этих республиках. Таким образом, попытки отождествить русских с понятием "мигранты" вряд ли можно считать обоснованными. Причины миграции русских из России, по данным последней переписи, обусловлены в большинстве случаев семейными мотивами, а отнюдь не "имперской политикой Центра". Так, 88 % переехавших в 1986-87 гг. в Таллин русских и 44 % приехавших в Кишинев назвали в качестве главной причины переезда семейные обстоятельства. На втором месте по мотивации миграционных процессов из России в другие республики бывшего СССР стояли: продолжение учебы, распределение после окончания высшего учебного заведения, приглашение в качестве специалистов. Приехавшие русские вносили большой вклад в развитие промышленности, науки, культуры и образования республик бывшего СССР. По данным переписи, к рубежу 80-90-х годов во всех республиках, кроме Литвы, Белоруссии, Армении, Грузии и Азербайджана, русские составляли четверть и более рабочих, занятых в промышленном производстве. Основную работу в сельском хозяйстве во всех республиках выполняли работники коренных национальностей. Русское же население пополнялось, в основном, за счет высококвалифицированных кадров.

К русским, проживающим в республиках бывшего СССР, мало применим и термин "национальное меньшинство", т.к. в большинстве стран нового зарубежья русские являются государствообразующей нацией, составляя более трети населения в Казахстане, Латвии, Эстонии; более 20 % - на Украине и в Киргизии; 13 % - в Белоруссии и Молдавии.

Курс на построение моноэтнического, монолингвистического общества, предпринятый руководством большинства стран нового зарубежья, встретил негативную реакцию не только русского, но и русскоязычного населения этих государств. Так, языковая ситуация в республиках была следующей. Наиболее приобщенным к языку коренной национальности следует признать русское население Украины, Белоруссии, Литвы и Армении, где от 27 до 34 % русских свободно владели им как вторым языком или считали его родным. В то же время 19,7 % белорусов и 12,2 % украинцев назвали русский язык родным. В Минске, по оценкам специалистов, процессы утраты белорусского языка в качестве родного языка белорусского населения приобрели массовый и, не исключено, необратимый характер. Большинство молдаван (95,7 %), латышей (97,4 %), эстонцев (99 %), литовцев (99,7 %) назвали в 1989 г. родным языком язык своей национальности. Представители же других этнических групп, проживающих в республиках, называли русский язык не только в качестве основного языка общения, но и в качестве родного языка. Таким образом, к началу 90-х годов в республиках СССР сложилось реальное многоязычие, при котором носителями русского языка были как этнические русские, так и представители других национальностей. Полилингвистичность дополнялась большим количеством межэтнических браков. Наиболее низкие показатели эндогамности русского населения были характерны для Украины, Белоруссии, Молдавии, Литвы. Более эндогамно было русское население в Латвии (28,9 %) и еще выше эти показатели в Эстонии. Таким образом, к 1989 г. республики СССР представляли собой полиэтнические, полилингвистические образования. Распад СССР привел к гигантскому разлому единого этнического, культурного, языкового пространства. Спецификой российской диаспоры нового зарубежья является размытость ее этнических контуров. Не случайно именно языковой фактор, общность культуры становятся определяющими при формировании современной российской диаспоры, а не национальная принадлежность.

В отличие от традиционных диаспор в странах дальнего зарубежья этнороссияне в новом зарубежье испытывают серьезные трудности в реализации гражданских прав, не имеют возможности влиять на принятие решений, касающихся положения российской диаспоры. В большинстве стран нового зарубежья существенно ограничены для представителей нетитульных национальностей (большинство из которых составляют русские и русскоязычные) права: на труд, получение образования на родном языке, на социальное обеспечение. Существенно ограничена возможность реализации права на защиту от пропаганды, оказывающей пагубное воздействие на сохранение и развитие русской культуры, языка, образования, от проявлений бытового национализма.

Проблемы политических прав и социально-экономической защищенности русских взаимосвязаны. Последнюю нельзя рассматривать как нечто второстепенное, так как социальная защищенность не только зависит от общей обстановки в республике, но и имеет этническую окраску. Известен тезис официальных кругов Эстонии и Латвии, что русские в балтийских странах озабочены прежде всего своим экономическим положением и не испытывают ущемленности из-за ограничений в гражданских правах.

Однако уже в 1992 г. в Эстонии 40 % работающих русских страдали от социальной конкуренции, обусловленной их этнической принадлежностью; 82,5 % русских чувствовали ущемление национального достоинства в бытовой сфере, 20 % - в деловой. 64 % эстонцев высказались против работы в межнациональных коллективах.

К блоку социальных проблем относятся ограничения права на социальное обеспечение, права на защиту чести и достоинства личности. Потребность в труде русских существует во всех бывших советских республиках.

Введение аттестации на знание государственного языка осложнило во многих республиках межэтнические взаимоотношения, лишив русских перспектив профессионального роста и возможности продолжать трудовую деятельность по специальности.

Социальная и экономическая незащищенность русских, обусловленная общей экономической ситуацией "первоначального периода накопления капитала", отягощена этническим фактором.

Действительно, основная масса русских, как, впрочем, и нерусских граждан республик бывшего СССР, озабочена своим экономическим положением. Можно предположить, что если уровень жизни русских в республике будет выше, чем в России, то миграционные настроения будут проявляться слабее, даже при ограничении политических прав. Но перспективой русских как этнической группы станет ассимиляция, утрата национальной идентичности. К тому же практика показывает, что в республиках с относительно высоким уровнем жизни препятствуют социальному продвижению русских, оставляя им работу, связанную с неквалифицированным, физическим трудом (республики Балтии).

Курс на построение моноэтнического общества, избранный лидерами бывших советских республик, претерпел за последнее время серьезные изменения. Тем не менее, проблема сохранения и развития русского национального достояния - культуры, образования, языка - является одной из наиболее острых.

Не случайно ряд исследователей, называя возможные ориентиры российской внешней политики, выделяют в качестве цели введение государственного двуязычия во всех постсоветских государствах, активное содействие созданию и укреплению русских общин, выделение средств на поддержку русской культуры и образования.

Можно дискутировать, существовала ли в реальности "советская культура", но то что за годы советской власти сформировались определенные культурные ценности, которые нельзя отождествлять с какой-то одной национальной культурой, вряд ли может вызвать сомнения.

Постсоветская Прибалтика или постсоветская Средняя Азия - это именно постсоветские государства, а не некие "возрожденные" образования. В условиях взаимодействия культур создать стабильное, процветающее общество можно лишь на основе объединяющей цели и общих для всех национальностей духовных ценностей. В настоящее время на постсоветском пространстве "самоопределяются" и "взаимоопределяются" прежде всего элиты новых политических образований. Новые политические элиты бывших советских республик пока не смогли ни создать, ни осуществить оптимальной модели межэтнических отношений. Хотя достижение межнационального консенсуса является одним из важных условий сохранения новыми элитами политической власти. Именно поэтому крайне важен вопрос, насколько новые национальные культуры действительно гомогенны и насколько они способны построить свои идентичности не на принципе исключительности, а на объединительных началах и на лояльности граждан государству, в котором они проживают.

Положение россиян в ряде стран нового зарубежья остается фактором, серьезно осложняющим развитие отношений России с данными государствами. Анализ политики, проводимой руководством стран Балтии, в первую очередь Эстонии и Латвии, показывает, что в ее основе лежит курс на создание этнократических, мононациональных государств. Нет тенденции к улучшению положения нетитульных народов в сфере соблюдения их гражданских, политических, социальных, экономических, культурных прав. По-прежнему наиболее острым в Латвии и Эстонии остается вопрос о приобретении гражданства. Нельзя не отметить, что представители Совета Европы, ОБСЕ и других международных организаций фактически применяют практику двойных стандартов в оценке событий, происходящих в странах Балтии. Для общественного мнения Запада этот антироссийский курс подается как ликвидация последствий оккупации Балтии СССР в 1940 г. Построение этнократических государств осуществляется в странах-членах СНГ. Резкое сужение русского культурного, языкового, образовательного, информационного пространства усугублено активизацией деятельности националистических организаций в Казахстане, на Украине, в зонах межэтнических конфликтов, что ставит вопрос о самой возможности сохранения этнической идентичности русскими в странах нового зарубежья.

В отличие от мировых диаспор, имеющих длительный исторический опыт организационного функционирования, обладающих финансовым потенциалом, влиянием в политических и деловых кругах различных государств мира, российская диаспора нового зарубежья находится в стадии становления. Современное состояние русского общественного и общественно-политического движения в СНГ и государствах Балтии характеризуется продолжающимся расколом, соперничеством между различными крупными и мелкими структурами, отсутствием лидеров, способных сплотить наиболее активную часть диаспоры в масштабе республики или хотя бы крупного региона. Анализ развития ситуации в русском движении нового зарубежья позволяет с достаточной степенью уверенности говорить, что сроки прохождения ими болезненного роста будут во многом определяться степенью активности в данном вопросе соответствующих ведомств России, которым придется отказаться от установки на достижение быстрых результатов и нацелиться на долгосрочную перспективу.

К.полит.н.

Одна из особенностей уходящего года - повышение роли диаспор в международном сотрудничестве. Государства, которые обладают значительным людским потенциалом за пределами своих границ, все чаще рассматривают зарубежные диаспоры в качестве важного внешнеполитического и экономического ресурса. Об этом - в экспертном комментарии профессора кафедры мировых политических процессов Ксении Боришполец.

Диаспоры являются распространенным элементом политической жизни практически во всех регионах мира. Их численность, разнообразие и активность существенно возросли в начале XXI века. Это позволило говорить о «диаспоризации мира» как об одном из сценариев развития человечества. Диаспоры могут быть моноэтничными или мультинациональными, когда в основе их возникновения лежит фактор общей страны происхождения (русскоязычные диаспоры на территории США и Германии).

Современные диаспоры значительно отличаются друг от друга по численности, организованности и общественной активности. К наиболее крупным диаспорам формально относятся китайская диаспора (35 млн. человек) индийская диаспора (25 млн.), русская диаспора (25 млн.), украинская диаспора (12 млн.), армянская диаспора (около 10 млн. человек; еврейская диаспора (8 млн.) и др. Кроме того, ряд специалистов указывает на существование курдской диаспоры (14 млн.), ирландской (10 млн.), итальянской (8 млн.) и других. Все данные по диаспорам являются оценочными и не подкреплены надежной статистикой.

Рост диаспор продолжается и принимает все новые формы. По мере утверждения в новой социальной среде, представители диаспор успешно расширяют географические рамки своего присутствия в стране пребывания, нередко диверсифицируют свою экономическую деятельность, осваивают правила продвижения в местной социальной иерархии. Характерно, что обычно диаспоры стремятся воспроизвести в своей среде механизмы общественного управления, сходные с государственными структурами, образуют три функциональные категории элиты - административную, духовную (культурно-религиозную) и силовую (хотя и неформальную), распоряжаются значительными финансовыми средствами. Однако, как и в случаях с обычными государственными образованиями, лидеры диаспор не обязательно опираются на массовую поддержку рядовых членов и не всегда успешны в развитии сотрудничества с официальными структурами страны пребывания или страны происхождения.

Каждая национальная диаспора, вне зависимости от своей численности, является уникальным образованием. Ее политическое поведение определяется набором частных субъективных характеристик и может заметно изменяться, что осложняет взаимодействие диаспор и государства.

Локализация национальных диаспор столь многообразна, что сегодня они формируют транснациональные сети и занимают особое место в системе международных связей. Все более распространенным становится «перекрестное» присутствие диаспорального компонента в двух и более странах. Использование возможностей зарубежной диаспоры для развития экономических, общественно-политических и иных связей - достаточно распространенное явление. Но далеко не всегда инициатива принадлежит государству или его структурам. Нередко сама диаспора создает систему сетевых отношений, а историческая родина становится одним из звеньев международной цепи, на которые опираются лидеры общин, постоянно проживающие за пределами страны происхождения.

Если абстрагироваться от специфических факторов взаимного сдерживания, возникающих в ситуации с «перекрестным» присутствием диаспор, то диаспоральную политику государств осложняют: несовпадение политических предпочтений представителей диаспор и основной части населения страны происхождения, которое сопровождается активностью оппозиционных лидеров, агитаторов, провокаторов и т. п.; массированная криминализация диаспор, особенно молодежи, и рост влияния крупных криминальных группировок; нехватка средств и кадров для налаживания целенаправленной работы с диаспорой (диаспорами).

Эти вызовы являются универсальными, относящимися как к государственной политике в отношении «своих», так и в отношении «чужих» диаспор.

Примерами государств, которые активно и эффективно взаимодействуют со «своими» диаспорами, являются Израиль, Франция, Польша, Венгрия, Греция, Китай, Ирландия, Индия. С «чужими» диаспорами наиболее успешно работают США. Однако, во-первых, все достижения являются результатом длительного исторического развития; во-вторых, включают не только положительный опыт, но и случаи неудачных начинаний; в-третьих, только часть реальной практики становится публичным достоянием. В этой связи профильная работа с диаспорами повсеместно сталкивается с таким серьезным препятствием, как бюрократизация, когда за фасадом «фольклорных» мероприятий происходит стагнация крупных государственных инициатив.

В целом, во взаимоотношениях государств и национальных диаспор все сильнее утверждается прагматический подход. Политически значимым инновационным моментом на этом направлении стала трансформация традиционных приоритетов. Она включает в себя отход от курса репатриационной политики как основной задачи взаимодействия с зарубежными соотечественниками, расширение целенаправленного использования потенциала диаспоры в налаживании связей с иностранными партнерами, и ограничение «патерналистских демонстраций» и аналогичных популистских шагов в диалоге с диаспоральными объединениями за рубежом.

Модернизация государственной работы с национальными диаспорами обычно сопровождаются институциональными инновациями, которые особенно наглядно реализуются на примере диаспор в США. В этом плане примечателен опыт двух российских партнеров по БРИКС - Китая и Индии.

Интересен израильский опыт модернизации взаимоотношений с диаспорами. На государственном уровне постоянно лоббируется идея создания Парламента диаспор и предоставления членам зарубежных еврейских общин права принимать важные для страны решения. Однако более умеренный и прагматичный вариант израильской стратегии по стимулированию связей с диаспорой сводится к формуле «Отношения должны быть двусторонними». Если раньше еврейская диаспора массово жертвовала деньги Израилю, то теперь предполагается начать вкладывать израильский капитал в диаспору. Считается, что на фоне кризиса идентичности, который переживают евреи, все больше интегрирующиеся в общества стран проживания, Израиль уже не нуждается в деньгах диаспоры. Наоборот, он в состоянии создавать за рубежом еврейские культурно-просветительские центры, подобные Британскому Совету.

Развитие государственного сотрудничества с национальными диаспорами неизменно сдерживается одним политическим соображением: как сделать так, чтобы механизмы взаимодействия с диаспорами не превратились в механизм иностранного влияния на страну. Компенсировать возникающие «перекосы» не всегда удается.

Перед российскими ведомствами и общественными организациями стоит много задач по развитию сотрудничества с соотечественниками, проживающими за рубежом. На мой взгляд, главная из них - расширение поддержки в отстаивании демократических прав русскоязычного населения в странах постсоветского пространства.

Ваграм Овян
Эксперт Арменоведческого центра НОФ «Нораванк»

Для самоорганизации Диаспоры жизненно необходимы организационные структуры, посредством которых она, словно живой организм, осуществляет свою деятельность. В отличие от общинных структур, которые являются институтами самоорганизации отдельных диаспоральных общин, для самоорганизации Диаспоры как целостной институции важнейшее значение имеет формирование общенациональной организации.

Помимо самоорганизации Диаспоры, вопрос этот важен также в аспекте представления всей Диаспоры в отношениях с Арменией (и не только), преодоления ее внутренней фрагментарности (по политическим, конфессиональным и прочим принципам), консолидации потенциала армянства, наиболее координированного и эффективного использования этого потенциала, разработки наиболее эффективных путей сотрудничества Родина-Диаспора. Без формирования общенациональной организации сегодня ни одна структура Диаспоры не может претендовать на то, чтобы представлять Диаспору в целом, следовательно, в отношениях с Арменией (и не только) не может иметь законного и морального права говорить от имени Диаспоры. А с точки зрения преодоления фрагментарности наличие общедиаспоральной структуры создаст возможность для превращения этой фрагментарности в многообразие, которое в сочетании с духом единства станет основой мощи и богатства Диаспоры.

В то же время наличие общенациональной структуры не означает прекращения деятельности других структур (партийных, духовно-церковных, благотворительных и пр.). Наряду с деятельностью общенациональной структуры эти структуры могут продолжать свою частную деятельность, что может стать основой здоровой конкуренции между ними, расширяя и развивая их и, как следствие, вседиаспоральный потенциал. А в вопросах общенационального значения так или иначе все сегменты Диаспоры в формате общедиаспоральной структуры проявят свое единство и сотрудничество.

Вопрос формирования общенациональной структуры в армянских общественно-политических кругах Диаспоры существует почти век - с начала формирования армянской Диаспоры . Созываемые еще в годы Первой мировой войны и Первой Республики Армения депортированными армянами Съезды западных армян можно рассматривать как прототип общенациональной структуры Диаспоры. На этих съездах обсуждались самые разные вопросы, касающиеся депортированных армян - от организации помощи до вопроса возращения на родину.

В дальнейшем (в 1920-х гг.) в армянских общественно-политических кругах Диаспоры была пущена в обращение идея создания общенациональной организации Диаспоры посредством слияния трех традиционных армянских партий - АРФД, ПРА и СДПГ. В Диаспоре была выдвинута также идея созыва Общеармянского конгресса. Однако эти идеи, будучи всеобщими, были лишены содержательной конкретики, что, наряду с внутренними разногласиями в армянской Диаспоре, стали препятствием на пути их реализации.

Национальное возрождение 1980-х в Армении, обретение независимости в 1991г., разворачивание деятельности диаспоральных структур в Армении, освобождение Арцаха открыли новые горизонты для повышения качества и уровня отношений Родина-Диаспора. Была поставлена задача расширить и углубить сотрудничество Армения-Диаспора. А в этих условиях не мог вновь не стать актуальным вопрос создания вседиаспоральной структуры, которая должна представить всю Диаспору в отношениях с родиной.

Следует отметить, что в Диаспоре всегда действовал ряд структур, которые условно можно считать общенациональными организациями. Это АРФД, Социально-демократическая партия «Гнчакян» (СДПГ), партия «Рамкавар Азатакан» (ПРА), Армянская Апостольская, Католическая и Евангелическая церкви, Общеармянский благотворительный союз (ВБС) и пр. Они играют ключевую роль в деле самоорганизации Диаспоры, а также налаживании отношений Родина-Диаспора. Однако эти структуры общенациональны в той степени, в какой их деятельность распространяется в географическом плане на более широкие круги армянства. Между тем территориальный охват деятельности является лишь одним из критериев характеристики общенациональной структуры. Помимо этого, есть также другие характеристики, которые, к сожалению, отсутствуют в вышеперечисленных общенациональных структурах. Об этих характеристиках поговорим далее.

Следует отметить, что действующие нынче организации «Всемирный армянский конгресс» и «Съезд западных армян» по своему названию соответствуют характеристике общенациональной структуры. На деле, однако, им предстоит пройти немалый путь, чтобы стать истинно общенациональными или общедиаспоральными структурами.

Следовательно, с сожалением нужно констатировать, что, вопреки продолжительному существованию Диаспоры, вопрос формирования и задействования общедиаспоральной структуры все еще ждет своего решения.

Принципы общенациональной структуры

Формирование и деятельность общенациональной структуры в Диаспоре должны быть основаны на определенных принципах. Полагаем, в основе деятельности вседиаспоральной структуры должны быть положены следующие основополагающие принципы:

1. Представительность. Этот принцип предполагает представленность всех сегментов Диаспоры в деятельности общенациональной структуры. В географическом плане это предполагает участие всех общин армянской Диаспоры в деятельности общенациональной структуры. В организационном плане этот принцип предполагает наиболее широкую вовлеченность диаспоральных организаций в деятельность общенациональной структуры. Там должны быть представлены, по меньшей мере, самые известные структуры, действующие в Диаспоре. В конфессиональном плане в деятельность общенациональной структуры должны быть вовлечены три конфессиональных пласта армянства - армяне-католики, евангелисты и адепты ААЦ. В партийном аспекте в деятельность общенациональной структуры должны быть вовлечены действующие в Диаспоре три традиционных партийных сегмента - дашнаки, гнчаки и рамкавары.

2. Надпартийность. Известно, что между тремя действующими в Диаспоре традиционными партиями - АРФД, СДПГ и ПРА - есть определенная конкуренция, если не сказать борьба, которая проявляется как в идеологических разногласиях, так и в борьбе за расширение сферы своего влияния и противоречиях вокруг того или иного конкретного вопроса . Конкуренция сама по себе - явление положительное, если партии в вопросах общенационального значения смогут сохранить дух национального единства и действовать совместно. Общедиаспоральная структура при этом должна претендовать на роль оптимальной площадки для совместных действий в вопросах общенационального значения.

3. Надконфессиональность. То, что было сказано о партиях, относится также к Армянской Апостольской, Католической и Евангелической церкви. Кроме того, наряду с конфессиональными различиями, акцентирование и пропаганда религиозных (христианских) и национальных общностей являются серьезной основой для утверждения религиозной терпимости. В случае как партий, так и конфессий, общеармянская структура - это то место, где национальные общности отодвигают на второй план всякого рода (в данном случае, религиозные или конфессиональные) различия, становясь основой для сотрудничества Армянской Апостольской, Католической и Евангелической церквей.

Совокупно рассматривая принципы надпартийности и надконфессиональности, можем сказать, что речь идет о том, чтобы встать выше социально-политических и религиозно-конфессиональных идеологий, когда имеем дело с решением общенациональных вопросов. Иными словами, в деле решения общенациональных задач идеологические разногласия (на социально-политической и религиозно-конфессиональной почве) должны быть отодвинуты на второй план или даже проигнорированы, уступив место принципу национального. Это явление нецелесообразно называть надидеологией или деидеологией, поскольку национализм также является идеологией, а апология национального - идейностью.

4. Всеобъемлющий характер сфер деятельности. Этот принцип предполагает, чтобы деятельность общенациональной структуры не ограничивалась одной или несколькими сферами. Ее деятельность дожна включать если не все, то хотя бы по возможности больше актуальных для общественной жизни армянства сфер - политическая, духовная, культурная, научно-образовательная, благотворительная и пр. Разумеется, традиционные армянские партии, равно как и Армянская Апостольская, Католическая и Евангелическая церкви посредством своих подведомственных структур, помимо политической и духовно-церковной, осуществляют деятельность также в научно-образовательной, благотворительной, культурной, спортивной и других сферах, однако этого недостаточно для того, чтобы называть их деятельность всеобъемлющей.

5. Географическая всеохватность деятельности. Этот принцип означает, что деятельность общенациональной структуры должна распространяться на всю армянскую Диаспору, т.е. на армянские общины всех стран. В противном случае пространственное ограничение деятельности общенациональной структуры в рамках армянских общин одной страны или региона лишит ее общенационального или вседиаспорального статуса. Для обеспечения географической всеохватности деятельности общенациональная структура, помимо центрального офиса, должна иметь филиалы во всем мире. Таким образом, общенациональная организация Диаспоры будет носить характер сетевой структуры, рассеянной по всем странам планеты, где есть армянские общины.

6. Независимость от силовых центров мира. Чтобы быть действительно национальной структурой и служить национальным интересам, общенациональная структура не должна быть под влиянием какой-либо сверхдержавы или силового центра. Сказанное отнюдь не означает, что общенациональная структура не должна сотрудничать или иметь связи со сверхдержавами мира. Наоборот, с целью решения поставленных задача она, естественно, может сотрудничать с различными странами, международными структурами и другими политическими субъектами.

Речь, скорее, идет о ее создании или курировании ее деятельности той или иной сверхдержавой. Это обстоятельство не только опасно в том плане, что она может стать инструментом в руках того или иного силового центра и служить его интересам (которые могут не совпасть или, более того, противоречить интересам Диаспоры, Армении и армянства), но и чревато расколом, поскольку, во-первых, армяне в Диаспоре живут в разных странах, в том числе, в разных сверхдержавах (США, России, странах ЕС) и, кроме того, они могут иметь различные подходы в геополитических вопросах и различные геополитические ориентации.

Чтобы оградить общенациональную структуру Диаспоры от влияния силовых центров, целесообразно создать ее (с центральным офисом) в какой-либо нейтральной стране, например, в Швейцарии, хотя это обстоятельство само по себе не гарантирует независимость общенациональной структуры.

Таким образом, общенациональная структура на основании шести вышеперечисленных принципов может быть сформирована двумя способами. Первый: организации, претендующие на статус общенациональной структуры, - Всемирный армянский конгресс и Съезд западных армян - могут в своей деятельности руководствоваться вышеупомянутыми принципами, тем самым превратившись во вседиаспоральную структуру.

Второй путь - создание новой структуры, в основе деятельности которой изначально будут положены вышеперечисленные шесть принципов. Идею создания подобной структуры на основе государственной комиссии, координирующей мероприятия, приуроченные к 100-летней годовщине Геноцида армян, озвучил президент РА С.Саргсян на 5-ом форуме Армения-Диаспора. Было предложено в 2015г. переименовать комиссию во «Общеармянский совет», который станет постоянной площадкой обсуждения актуальных общеармянских вопросов.

Организационная структура

Общенациональная структура Диаспоры должна иметь свою организационную структуру - председателя, совет и исполнительный орган, которые перманентно и непосредственно будут осуществлять управление и деятельность структуры.

Тем не менее главным организационным органом общенациональной стурктуры, как и свойственно крупным структурам вообще, должен быть его съезд, который должен созываться раз в несколько лет. Основные задачи съезда:

Закрепить стратегические цели деятельности структуры и средства их достижения,

Обобщить и дать оценку среднесрочной деятельности структуры (период времени между съездами),

Обозначить ориентиры дальнейшей среднесрочной деятельности (уточнить тактические цели и пути их достижения - различные программы, мероприятия и пр.),

Избирать председателя, совет и исполнительный орган структуры.

В структуре общенациональной организации и, в частности, исполнительном органе, особое и важное место должно быть отведено специальным комиссиям по актуальным сферам общественной жизни армянства - политической, экономической, благотворительной, образовательной, культурной, спортивной и пр., которые должны иметь своих председателей и членов. Эти комиссии должны постоянно следить за проблемами, которые есть или могут возникнуть в своих сферах, происходящими изменениями и выступать с практическими предложениями по решению различных задач и реализации различных целей. Благодаря деятельности этих комиссий структурные звенья общенациональной организации - председатель, совет и исполнительный орган - должны:

Быть постоянно осведомлены о происходящих в актуальных для армянства сферах событиях и царящей ситуации,

Вовремя и эффективно реагировать на возникающие вызовы и даже пресекать их,

принимать правильные и эффективные решения и составлять программы по решению различных целевых задач и пр.

В результате общенациональная структура станет властью Диаспоры, ибо ей будут отведены управленческая, представительская, законодательная и другие функции. А при наличии такой структуры:

Существенно повысится степень самоорганизации Диаспоры,

Повысятся целеустремленность и эффективность ее деятельности,

Станут намного легкими и четкими отношения Диаспоры с родиной и другими странами и организациями.

Хотя армянские общины в разных уголках мира вследствие периодических депортаций формировались еще с IV века, тем не менее, на сегодня в научных кругах принята точка зрения, что армянская Диаспора является следствием Геноцида армян. Еще конкретнее, образование армянской Диаспоры датируется 24 июня 1923г., когда был подписан Лозаннский договор, по которому победившие в Первой мировой войне страны Антанты «похоронили» Армянский вопрос, разрушив надежды западного армянства на репатриацию.

Например, в вопросах отношения и позиции к Армении в советские годы, репатриации и пр.

«Глобус» аналитический журнал, номер 11-12, 2014

Возврат к списку Другие материали автора

• ОБ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМАХ АРМЯНСКОЙ ОБЩИНЫ ТУРЦИИ
• О НЫНЕШНЕМ ПОЛОЖЕНИИ АРМЯНСКОЙ ОБЩИНЫ ТУРЦИИ
• АРМЯНСКАЯ ОБЩИНА СИРИИ В РЕАБИЛИТАЦИОННЫЙ ПЕРИОД
• АРМЯНСКИЕ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ США: НЕКОТОРЫЕ НАБЛЮДЕНИЯ

Теоретические аспекты понятия «диаспора»

Понятие диаспоры

Кандидат философских наук Р.Р.Назаров, утверждает, что «этнические процессы, система межэтнических взаимодействий и межгосударственных отношений, тесно связаны с формированием и развитием такого социокультурного феномена как этнические диаспоры» . Следует отметить, что в настоящее время область явлений, обозначаемых как «диаспора», заметно расширилась, а частота употребления этого термина существенно возросла. В связи с этим смысл, вкладываемый в слово «диаспора», значительно изменился. Данная тенденция обусловлена во многом тем, что разработка понятия «диаспора» ведётся специалистами различных направлений среди которых не только этнологи, социологи, политологи, но и писатели, режиссеры, журналисты. В настоящее время термином «диаспора» могут обозначаться такие неоднородные явления, как беженцы, этнические и национальные меньшинства, трудовые мигранты и т.п. На это указывает, например, А.О. Милитарев: «В современной литературе термин этот достаточно произвольно применяется к самым разным процессам и явлениям, с вкладыванием в него того смысла, который считает нужным придать ему тот или иной автор или научная школа» . Поэтому определение данного термина требует уточнения.

Само слово диаспора -- сложное по составу. Оно состоит из трёх корней - ди+а+спора, что, по мнению Ю.И. Семёнова, может означать первоначально следующее - «спора» -- известное из биологического мира -- деление, предполагающее дальнейшее бесполовое размножение, в качестве таковых выступают клетки, клубни растений, которые, попадая в новую среду, мутируют применительно к ее условиям .

С точки зрения В.Д. Попкова, в переводе со слогового русского первоязыка слово диаспора может расшифровываться как ди (дви)+а+с+по+Ра, что читается как движение сына, воспевающего Бога (Ра). В этом случае сыновний (дочерний) клан, перемещаясь на новое место, сохраняет (или должен сохранять) духовные основы, то есть процессы духотворчества в устойчивом виде . Новые позиции, неизменно возникающие в новых условиях в этом случае, утверждает исследователь, не должны касаться духовного стержня, духовных корней мигрирующих людей . Так как миграция -- явление, равное по возрасту жизни человечества, то и диаспора и диаспоральные образования всегда привлекали окружающих на разных уровнях осознания этой структуры .

Письменное фиксирование слово диаспора обнаруживается в греческом языке, в переводе с которого оно означает «рассеяние», «пребывание значительной части народа вне страны его происхождения». Греки, ведущие многочисленные войны, сами представляли собой диаспоральные образования, находясь на территории других стран и, одновременно с этим, создавали искусственные диаспоры в лице военнопленных, которых перемещали в свою страну. Самих же представителей диаспор они очень точно называли «варварами», характеризуя их как людей, не знающих греческую культуры со всеми ее производными (язык, традиции, обычаи и др.). Варвары не пользовались уважением и прямо рассматривались как изгои, иноверцы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Следовательно, изначально диаспоры и их представители выступали оппонентами коренным жителям .

На современном этапе большинство исследователей полагает, что диаспора -- это часть этноса, проживающая за пределами своего национального государства .

Есть авторы, которые рассматривают понятие диаспор и относят к ним также этнические общности, проживающие в едином государстве, но за пределами своей «титульной» республики (чуваши, татары, буряты, башкиры в России и др.).

Ж. Тощенко и Т. Чаптыкова относят к диаспорам народы, проживающие в России, но за пределами их «титульных» республик с выполнением самых простейших функций поддержания как социальных, так и духовных контактов.

Т.В. Полоскова приводит два основных толкования понятия диаспора:

1. этническая общность, находящаяся в иноэтничной среде,

2. население той или иной страны, принадлежащее этнически и культурно к другому государству .

При этом автор указывает на существование иммигрантских диаспор и групп коренных жителей страны, оказавшихся оторванными от основного места пребывания своего этноса в силу перекройки государственных границ и других исторических обстоятельств. В этом смысле лучше говорить не о диаспоре, а об ирреденте.

Ряд исследователей полагает, что диаспоры идентичны понятию субэтноса, под которым в свою очередь подразумеваются «территориальные части народности или нации, отличающиеся локальной спецификой разговорного языка, культуры и быта (особое наречие или говор, особенности материальной и духовной культуры, религиозные различия и т.д.), имеющие иногда самоназвание и как бы двойственное самосознание» .

Таким образом, ученые, исследующие эту проблему, едины в том, что диаспора является частью народа, проживающая вне страны его происхождения, имеющая общие этнические корни и духовные ценности. Следовательно, охарактеризовать феномен диаспоры можно с помощью выделения системообразующих признаков, к которым относятся:

· этническая идентичность;

· общность культурных ценностей;

· социокультурная антитеза, выражающаяся в стремлении сохранить этническую и культурную самобытность;

· представление (чаще всего в виде архетипа) о наличии общего исторического происхождения .

В настоящее время исследователи выделяют «классические» и «современные» диаспоры.

К «классическим» («историческим») диаспорам относят еврейскую и армянскую диаспоры.

Исследователь феномена этнических диаспор В.Д.Попков выделяет несколько базовых характеристик «классической» диаспоры:

1. Рассеивание из единого центра в две или более «периферийных» области или иностранных региона. Члены диаспоры или их предки были вынуждены покинуть страну (регион) своего первоначального проживания и не компактно (как правило, относительно небольшими частями) переселиться в другие места.

2. Коллективная память о стране происхождения и ее мифологизация. Члены диаспоры сохраняют коллективную память, видение или миф о своей первоначальной стране исхода, ее географическом положении, истории и достижениях.

3. Ощущение своей чужеродности в принимающей стране. Члены диаспоры полагают, что они не являются и не могут быть полностью приняты обществом этой страны и, следовательно, чувствуют себя отчужденно и изолировано.

4. Стремление к возвращению или миф о возвращении. Члены диаспоры считают страну исхода своим родным и идеальным домом; тем местом, в которое они или их потомки в конечном итоге вернутся, когда условия будут подходящими.

5. Помощь исторической родине. Члены диаспоры преданы идее всемерной поддержки (или восстановления) страны исхода и полагают, что им следует сообща взяться за это и тем самым обеспечить ее безопасность и процветание.

6. Сохраняющаяся идентификация со страной происхождения и базирующееся на этом чувство групповой сплоченности .

Другая концепция, предложенная Х. Тололяном, концентрирует внимание на следующих элементах, в которых, по мнению автора, отражена суть феномена «классической» диаспоры.

1. Диаспора формируется вследствие принуждения к выселению; в результате этого за пределами страны происхождения оказываются большие группы людей или даже целые общины. Одновременно может иметь место добровольная эмиграция индивидов и малых групп, что также приводит к возникновению анклавов в принимающих странах.

2. Основа диаспоры -- сообщество, которое уже обладает ясно очерченной идентичностью, сформированной в стране исхода. Речь идет о сохранении и непрерывном развитии первоначальной и «единственно верной» идентичности, несмотря на возможность появления новых форм самоидентификации.

3. Диаспорной общиной активно поддерживается коллективная память, которая является основополагающим элементом ее самосознания. В случае с еврейской диаспорой коллективная память воплощена в текстах Ветхого Завета. Такие тексты или воспоминания могут впоследствии стать ментальными конструкциями, служащими для сохранения цельности и «чистоты» идентичности.

4. Как и другие этническое группы, общины диаспоры сохраняют свои этнокультурные границы. Это происходит либо по собственной воле, либо под давлением населения принимающей страны, которое не хочет ассимилировать их, либо благодаря тому и другому.

5. Общины заботятся о поддержании связей друг с другом. Такие связи часто носят институционализированный характер. Взаимодействие, включающее переселение и культурный обмен между первичными общинами, ведет, в свою очередь, к постепенному зарождению вторичных и третичных диаспор. Члены сообщества продолжают воспринимать себя как семью и, в конечном счете, если концепция исхода перекрывается национальной идеей, рассматривают себя как единую нацию, рассеянную по различным государствам.

6. Общины стремятся к контактам со страной исхода. Недостаток в подобных контактах компенсируется общеразделяемой лояльностью и сохранением веры в мифическую идею возвращения .

Как мы видим, некоторые положения Х. Тололяна согласуются с идеями В.Д. Попкова, а в ряде случаев дополняют их. Как и в концепции последнего, выделяется положение о насильственном характере переселения.

Следует отметить, далеко не все этнические группы в рассеянии могут соответствовать (даже с оговорками) классической парадигме диаспоры. Поэтому речь все-таки не должна идти о том, чтобы классические диаспоры, в частности, еврейскую, применять в качестве «измерительного прибора» для других сообществ, на предмет соответствия или несоответствия их критериям «настоящей» диаспоры. Возможно, вообще не стоит сравнивать между собой опыт формирования диаспор различными этническими группами, опираясь на жесткую систему признаков. Можно лишь выделить некоторые существенные признаки диаспоры, используя в качестве базиса «классические случаи». Достоинством приведенных концепций является то, что они предлагают ряд таких признаков научному сообществу, и задача последнего -- осмыслить, усовершенствовать и дополнить эти идеи.

Понятие «современных» диаспор исследователи связывают большей частью с возникновением волн трудовых миграций в индустриально развитые страны.

Особенности «современных» диаспор рассмотрены в работах Ж. Тощенко и Т. Чаптыковой. В своем подходе авторы выделяют четыре основных признака диаспоры:

1. Пребывание этнической общности за пределами своей исторической родины. Этот признак является исходным, без которого невозможно рассматривать сущность феномена диаспоры.

2. Диаспора рассматривается как этническая общность, обладающая основными характеристиками культурной самобытности своего народа. Если этническая группа выбирает стратегию ассимиляции, то она не может быть названа диаспорой.

3. В качестве третьего признака называются организационные формы функционирования диаспоры, например, такие как землячества, общественные или политические движения. Таким образом, если у этнической группы отсутствуют организационные функции, то это предполагает и отсутствие диаспору.

4. Осуществление диаспорой социальной защиты конкретных людей .

По мнению авторов, только этносы, «устойчивые к ассимиляции» способны создавать диаспоры; причем устойчивость диаспоры обеспечивается фактором организации плюс наличие некоего «стержня», в качестве которого может фигурировать, например, национальная идея или религия. Принимая во внимание все вышеназванные признаки, авторы определяют диаспору как «устойчивую совокупность людей единого этнического происхождения, живущую в иноэтническом окружении за пределами своей исторической родины (или вне ареала расселения своего народа) и имеющую социальные институты для развития и функционирования данной общности» .

Особое внимание в данном подходе уделяется функциям диаспор. Как полагают авторы, одной из наиболее распространенных функций диаспоры является поддержание и укрепление духовной культуры своего народа. Причем, особый акцент ставится на сохранение родного языка, хотя подчеркивается, что сохранение родного языка далеко не всегда является основным признаком диаспоры. Существует достаточно примеров тому, когда диаспоры частично или полностью утрачивали родной язык, но не прекращали свое существование.

В качестве ключевой функции диаспоры Ж. Тощенко и Т. Чаптыкова выделяют сохранение этнического самосознания, или четкое осознание принадлежности «своему» этносу. В основе этой функции лежит противопоставление «мы-они», которое определяет процессы идентичности членов диаспоры. Важной функцией считается защита социальных прав членов диаспоры. Это касается помощи в профессиональном самоопределении, регулировании миграции и занятости. Кроме того, здесь предусматривается деятельность диаспор по преодолению предрассудков и других негативных явлений, связанных с антисемитизмом, шовинизмом и других агрессивных проявлений в отношении ее членов.

Особо выделяются экономическая и политическая функции. Раскрывая экономическую функцию, авторы обращают снимание на то, что некоторые виды экономической деятельности являются (или постепенно становятся) «специфичными» Для представителей той или иной диаспоры. В случае с политическими функциями речь идет о лоббировании членами диаспоры дополнительных гарантий, прав, возможностей для своего этноса или диаспоры.

В заключение авторы поднимают вопрос о длительности существования диаспоры или о ее «жизненном цикле». Здесь считается, что диаспора может существовать неопределенно долго как автономная часть материнского этноса. В то же время прослеживается идея о том, что те мигранты, которые уже однажды потеряли свою родину, никогда не будут больше полностью приняты в общество страны исхода и в то же время никогда полностью не освободятся от чувства «чужого» в стране поселения. Поэтому они вынуждены создавать свой мир «между» двумя обществами, который базируется на двойной идентичности.

Таким образом, мы рассмотрели определение понятия «диаспора» и существенные признаки, определяющие феномен диаспоры. Так, диаспорой принято называть часть этноса, проживающую за пределами своего национального государства. Большинство исследователей в качестве основного существенного признака диаспоры называют стремление диаспор к сохранению контактов со странами исхода и с общинами того же этнического происхождения. Кроме того, важнейшим признаком диаспоры считается наличие социальных институтов и определенной организации диаспоры. Особенно важным представляется идея о том, что попытки создавать организацию могут простираться далеко за пределы принимающей страны. В этом случае речь идет о создании сети социальных институтов той или иной диаспоры в различных странах и о транснациональных пространствах.